Недавно в Экономический совет ВС поступил спор по делу о неплатежеспособности некой дамы (Постановление № 304-ЭС20-22046(4)). Там его кредитор (тоже дама) оспаривает договор, по которому банкрот отдал сыну однокомнатную квартиру (затем поменял ее на четырехкомнатную за доплату). Переход права на «однушку» был зарегистрирован 25 июня 2013 года. Кредитор, взыскавший тогда в суде долг банкрота по кредиту около 3 млн рублей, не успел арестовать эту квартиру: суд вынес постановление определение о применении меры пресечения от 30 мая 2013 г. В 2018 г суд возбудил дело о неплатежеспособности собственника
Первая инстанция отказала в апелляции. Дело в том, что в 2013 году, когда дом был подарен, у этого же кредитора уже была задолженность перед банкротом. В 2010 году суд взыскал с нее 8 миллионов рублей долга по кредитному договору. И это больше, чем те 3 миллиона, которые банкрот должен кредитору, привлек внимание АС Ханты-Мансийского автономного округа — Югры. Он считал, что банкрот на момент совершения сделки «разумно исходил из характера возмещения взаимного долга». Поэтому первая инстанция не нашла нарушений в работе банкрота.
Примечание
Кредитор оспорил операцию должника по изъятию имущества, но должник возразил, что кредитор сам должен ему, и почти в три раза больше. В этом споре о банкротстве дела приняли разные решения, который затем был возобновлен Кассационным судом.
Апелляция и кассация, с другой стороны, вынесли решение в пользу кредитора. Они решили, что целью пожертвования было получение активов, и отклонили аргумент встречного иска.
Сын должника подал жалобу в совнархоз. Он напомнил, что кредитор так и не вернул долг его матери. Верховный суд счел аргументы достойными внимания и проанализирует их на своем заседании 14 июля 2024 года.
Российский закон о банкротстве ввел запрет на возмещение встречных требований при банкротстве, введенный Высшим арбитражным судом, напоминает в интервью ПРАВО.ру президент Клуба банкротств Олег Зайцев. Этот запрет несколько смягчил Верховный суд, когда он разрешил зачет кредитов по одному или нескольким связанным контрактам, но назвал их зачетом. Однако для требований, вытекающих из самостоятельных договоров, запрет на зачет при банкротстве сохраняется, продолжает Зайцев.
По его словам, это в итоге приводит к странным ситуациям, как в данном случае. Здесь, против оспаривания кредитором операции, банкрот возражает, что кредитор сам должен ему деньги и даже больше. «В обычной ситуации должник ограничился бы заявлением о зачете и право на оспаривание операции было бы утрачено, но при условии запрета на зачет судье придется искать выход в более сложной структуре, например, через запрет нечестного поведения», — комментирует Зайцев.
Следите за нашими новостями Telegram, ВКонтакте
